 |
@ |
|
|
"На Камергерском
выбирают "Вечность и еще один день". |
|
|
|
Интерактивная пьеса Павича на
сцене МХАТа имени Чехова |
|
|
|
Как известно, Милорад Павич охотится за своими
героями в балканских снах, пропускает через
перегонный куб хазарских волхвов и потом уже лепит
из них на своем рабочем столе всякие причудливые
сооружения - словари, клепсидры, гороскопы. А
однажды слепил "меню для театрального ужина" - пьесу
"Вечность и еще один день" с одним "основным блюдом"
- историей любви XVII века сербской девушки Калины и
голема-Петкутитна, созданного царьградским графом
Аврамом Бранковичем - и целыми тремя
взаимозаменяемыми "закусками"-завязками и тремя же
"десертами"-развязками. В одной из которых действие
происходит перед хазарским храмом VIII века нашей
эры, а в другой - в чертогах Софии "где-нибудь не на
земле". |
|
Взявшись за постановку этого
головокружительного квазитеатрального сооружения,
МХАТ имени Чехова делал резкий и, как говорят
шахматисты, "сильный" ход. Хотя бум "Хазарского
словаря" спал, Милорад Павич остается в Москве одним
из самых модных интеллектуальных авторов, его книги
выходят пэйпербуками, читаются в метро по дороге в
университет и в кофейнях в ожидании ужина. С другой
стороны, усилиями не только самого Павича, но и
таких персонажей, как Кустурица и Брегович,
чрезвычайно востребованной остается и балканская
тематика с соответствующим колоритом. |
|
Подогревает интерес и сам факт мировой
премьеры. Причем сообщалось, что это первая
профессиональная театральная постановка не только
этой пьесы, но и вообще какого-либо произведения
всемирно признанного автора. |
|
И, конечно, сенсацией является то, что за
постановку интерактивной и гипертекстуальной пьесы
взялась не экспериментальная авангардистская студия,
а один из самых известных в мире академических
театров. |
|
Впрочем, на пресс-конференции по случаю
премьеры хитроумный художественный руководитель
театра Олег Табаков, и режиссер-постановщик
спектакля, лауреат "Золотой Маски" Владимир Петров
всячески отрицали и модность, и колорит, и
авангардизм. Олег Табаков заявил, что понимает в
гипертекстах и интерактивности куда меньше своего
шестилетнего сына, а пьесу решил принять к
постановке просто потому, что всегда рад новому
талантливому автору. Так же категорически отвел он
предположение об особом интересе к некоему "духу
славянства", высказанное одним журналистом. |
|
Владимир Петров также заявил, что не ставил
перед собой задачи погружения в балканский XVII век
- подобные этнографические экскурсы не являются, по
его словам, задачей театра. |
|
Тем не менее спектакль во МХАТе заявлен именно
как "интерактивный". И его центральная сцена,
делящая действие ровно пополам есть именно
фольклорная сцена свадьбы Петкутина и Калины, идущая
семь минут вообще без слов, только под сербские
народные песни. |
|
Интерактивность спектакля состоит в том, что
зрители на входе в театр могут взять
жетончик-бюллетень и затем бросить его в одну из
двух урн, стоящих перед входом в зал - в пользу
мужской или женской версии. Центральная, средняя
часть у двух спектаклей одинакова - "Петкутин и
Калина", а для первой и последней части спектакля
выбраны по одной из предложенных Павичем театральных
"закусок" и "десертов". Какая из двух версий
"победила", объявляется, когда уже в зале гаснет
свет, с хорошей драматической паузой: "Сегодня театр
имеет честь предложить вам… женскую версию спектакля
"Вечность и еще один день". После чего театральный
зал превращается на минутку в трибуну футбольного
стадиона сразу после забитого гола: вздох
разочарования смешивается с радостными
аплодисментами. Участвовать в этом, надо сказать,
оказалось довольно забавно. |
|
Различаются версии между собой очень просто: у
мужской - финал несчастливый и героический, у
женской - счастливый и сентиментальный. |
|
Кроме того, в финале только женской версии
появляется на один раз больше, в выигрышной роли,
любимец публики Виктор Гвоздицкий. |
|
Но если с интерактивностью все более-менее
понятно, то гораздо сложнее было передать
гипертекстуальность пьесы, т.е. ее
многопрочитываемость и нелинейность
причинно-следственных связей. |
|
Проза Павича предполагает медленное чтение,
причем не подряд и в разных направлениях: только так
можно попытаться проследить все сложные отношения
между задействованными временами, героями и
предметами. Театр, очевидно, такой возможности
нелинейного чтения лишен в силу самой своей природы
(что не преминул подчеркнуть Олег Табаков), но зато
он обладает мощнейшим инструментом, которого начисто
лишен печатный текст: возможностью актерского
перевоплощения и трансформации используемого
реквизита. |
|
Владимир Петров умело и тактично воспользовался
этой возможностью. Он не стал нарушать
категорического указания Павича о том, что Калину в
"основном блюде" ни в коем случае не должна играть
та же актриса, что и Душу в "закуске" мужской
версии, но зато в женской версии Виктор Гвоздицкий
предстает и в виде сыплющего софизмами хазарского
учителя Мокадасы в "закуске", и виде многомудрого
книжника отца Элеазара в "основном блюде", и,
наконец, в "десерте" - в виде печального венского
Продавца начала ХХ века, продающего воскресшему
через триста лет разорванному мертвецами Петкутину
виолу-да-гамбу - ту самую, на которой три века назад
играла его возлюбленная Калина, хотя в тексте пьесы
нигде не сказано о том, что этот та же самая виола. |
|
Нигде не сказано и о том, что "роскошный
горшок, синий с золотом", в котором Авраам Бранкович
сотворил себе при помощи Библии и Пифагора сына
Петкутина, - это тот же самый "огромный хазарский
сосуд", в "закуске" проглотивший вещи послушника - в
том числе синюю и желтую шапочки, которые постоянно
меняет Петкутин. |
|
Можно сказать, что театру нет нужды идти на
какие-то ухищрения, чтобы передать идею
гипертекстуальности, потому что он гипертекстуален
по самой своей природе. |
|
Точно также можно сказать, что театральные
декорации сами по себе передают идею иллюзорности и
"слепленности" всего происходящего, столь созвучную
произведениям Павича. Сценография Валерия Левенталя
и иллюзионные номера, поставленные Романом
Цителашвили, еще больше подчеркивают эту идею. |
|
"Закуска" и "десерт" разыгрываются в некоем
подобии окошка огромного вертепного театра,
выгороженного из черного бархата высоко над сценой.
Для "основного блюда" сделана архитектурная
конструкция по всему периметру поворотного круга -
руины, замок Бранковича, дом Калины. Герои плавно
переходят из сцены в сцену, просто переходя из
одного фрагмента декорации в другой, наглядно
демонстрируя эту самую "слепленность",
"связанность", которая царит в произведениях Павича:
причины могут давать неожиданные следствия через
триста, а то и через тысячу лет, и невозможно
понять, где прошлое, а где будущее. |
|
Главные роли - Петкутина и Калины - играют
совсем молодые актеры. Егор Бероев принят во
МХАТ в 1998 году и вполне соответствует авторской
ремарке о "волшебно красивом молодом человеке" -
особенно когда, сразу после "рождения" из глиняного
сосуда, предстает почти обнаженным, и видно, какой
это крепкий и хорошо сложенный парень. Дарья Мороз -
студентка третьего курса Школы-студии МХАТ и
артистка "Табакерки". Интонации ее голоса пока что
кажутся чуть-чуть "ненастоящими", "кукольными", что
оказывается очень уместным в пространстве именно
этого спектакля. То же самое можно сказать про
разыгрываемые ими при помощи пантомимы любовные
сцены (режиссер по пластике - Леонид Тимцуник). |
|
Сам Павич на пресс-конференции заявлял, что его
взаимодействие с режиссером-постановщиком проходило
по наилучшей схеме из всех возможных: они
познакомились только накануне премьеры. Кроме того,
он уверял, что нашел в этом спектакле всё, чего
только мог ждать от постановки свой пьесы. |
|
|
|
