|
|
|
"Экономия
на бенгальских огнях". |
Цирк в театре и бенефис в бенефисе! Фабула
пьесы вращается вокруг бенефиса цирковой наездницы
Консуэллы (Екатерина Соломатина) – она же Вероника,
дочь графа Манчини (Станислав Любшин).
А клоун Тот — «Тот, Кто Получает Пощечины» – не
клоун, а философ, скрывший под цирковыми белилами и
грубым синим гримом рухнувшую судьбу и украденную
идею.
Спектакль МХАТа поставлен к 50-летию Виктора
Гвоздицкого. «Тот, Кто Получает Пощечины» –
идеальная роль для гротескного и романтического
актера с точной пластикой, с тысячью саркастических
ужимок и интонацией, прихотливой, как линия
либерти...
Гвоздицкий – Пушкин в давнем, легендарном
моноспектакле Камы Гинкаса. Гвоздицкий – человек
Серебряного века, загнанный в скудную и грубую
клетку коммунальной бодрости конца 1920-х годов в
«Нищем» Юрия Олеши (театр «Эрмитаж», постановка
Михаила Левитина)… Гвоздицкий – цветаевский Казанова
в спектакле «Эрмитажа», лучший цветаевский Казанова
в Москве, мечущий реплики «Приключения», как
цирковые ножи, жгущий на открытом огне тысячу
любовных писем.
На каждое, скомканное и брошенное в огонь, у
него были свой жест и своя интонация… играли
пурпурные пантуфли, играл даже ночной колпак!
…Наконец, Гвоздицкий – старый Хозяин
музыкального магазина, философ и маг в недавнем
спектакле МХАТа по Милораду Павичу «Вечность и еще
один день». Его дуэт с Егором Бероевым (Петкутин)
стал лучшей сценой спектакля. Третьей, равноправной
их партнершей оказалась декорация Валерия Левенталя
– черепичные крыши, беленые стены, связки перца и
старые скрипки на перекрестке горного городка. Эта
сцена грела душу, как сербские песни и старая
вишневка…
Гвоздицкий – эксцентрик. И роль декадентского
клоуна-философа – его роль.
Старая жгучая мелодрама эпохи последних
ницшеанцев и первых танго – со всеми ее львами,
розами, опилками, клоунскими гармошками, балахонами
Пьеро, зловещими Посетителями в Черном, репликами
«О, как я вас ненавижу!», предсвадебным шампанским с
кладбищенским привкусом миндаля, отдаленным
сходством с жестоким романсом лучшего русского Пьеро
«Хоронили Магдалину, цирковую балерину…» – могла б
быть согрета любованием и иронией театра.
Тут каждая маска (Директор Цирка, Хищная
Укротительница, Влюбленный Жокей, Коверные) дает
блестящий повод для гротескного актерского соло. Но
не часто приходится встречать столь серьезное и
обстоятельное отношение к цирку, как в этой премьере
МХАТа.
«Костюмы к спектаклю любезно предоставлены
Городским театром Лахти (Финляндия)» – сообщает
программка. (Райя-Синикка Рантала прежде ставила там
эту пьесу Андреева.) Костюмы добротны. Но дух
экономии цвета, жеста, драйва, глицериновых слез и
осколков фарфорового кукольного сердца царит на
сцене. Экономия на спичках обычно не ведет к добру.
Не ведет к нему и экономия на фейерверках.
Искру этого фейерверка каждый, вероятно, должен
был бы высечь из самого себя. Но бенефис Виктора
Гвоздицкого то и дело кажется его моноспектаклем.
Юбиляр, возможно, вправе вспомнить резюме Дюма-пэра
после некоего приема: «Не будь на этом обеде меня –
я бы на нем скучал…».
И лишь в замечательных дуэтах с Владимиром
Кашпуром – старым, многоопытным клоуном Джимом
Джексоном, дуайеном этого шапито, – вспыхивает тот
самый фейерверк, которого ждешь. |
|
|
|
