У режиссера Светланы Враговой есть стиль. Соображение, которое звучало бы банальностью, обладай собственным стилем хотя бы дюжина московских режиссеров. У Враговой есть свой театр "Модернъ" и свой собственный стиль, который не приелся публике, потому что в театре Враговой идут только пять ее спектаклей. Кого-то другого за это давно бы съели. Врагову же оставили в живых, потому что каждый ее спектакль - например, "Катерина Ивановна" или "Счастливое событие" - неизменно становился событием. А еще потому, что Врагова красивая и обаятельная женщина, рядом с которой чувствуешь себя фефелой - как чеховская Маша рядом с Аркадиной.
     В этом сезоне Врагова помимо "Петли" Рустама Ибрагимбекова, которую она выпустила после попытки автора пьесы сделать это самостоятельно, была приглашена для постановки на сцене самого МХАТа. И не с кем-нибудь, а со звездами: в "Священном огне" заняты Евгения Добровольская и Станислав Любшин, народная артистка Ольга Барнет и дивной красоты новичок Егор Бероев, пришедшие во МХАТ в этом сезоне Андрей Ильин и Екатерина Семенова. В центре звездной композиции - бывший летчик, пострадавший при испытании новой машины и уже много лет прикованный к инвалидной коляске; его играет Сергей Безруков. Играет неплохо - ровно посередине между тем, как отлично еще несколько лет назад он играл в "Табакерке", и "плохо", которое он демонстрирует в антрепризах. Врагова добавила этому образу мужественного страдальца настоящего героизма: его роль начинается текстом Экзюпери и обрамлена титанической вагнеровской музыкой. К концу первого действия летчик умирает, и во втором действии живые выясняют причину его смерти. Так вот у Враговой умирает не просто летчик, а герой с большой буквы. Но не думаю, что Олег Табаков, приглашая Врагову на свою сцену, руководствовался ее интерпретаторскими соображениями. После премьеры его мотивы стали совершенно прозрачными: стиль Враговой - ее живописные мизансцены, ее танцы, свечи, колокольные звоны, экстатические позы актрис, их воздетые изломанные руки, таинственность и мистика, заполняющие паузы, - все это истинно враговское колдовство, даже будучи приглушенным (чужая сцена, чужие актеры), оказалось стопроцентно уместным именно в шехтелевском ар нуво.