 |
@
Журнал "Новое время", №2946 |
|
|
"Колдовство в ресторане". |
|
Интерактивность - одна из приманок новой премьеры
МХАТа им. А.П. Чехова. Режиссер Владимир Петров
поставил пьесу современного сербского драматурга
Милорада Павича «Вечность и еще один день». Не
просто пьесу, а своего рода литературный трансформер.
К основной истории прилагается несколько вариантов
пролога и эпилога. Исход действия может быть как
трагическим, так и счастливым. Театр подготовил две
версии спектакля - мужскую (печальную) и женскую
(благополучную). Какую именно смотреть - решать
зрителям. Для этого перед началом каждого спектакля
проводятся специальные голосования. Публика
заказывает действие «по вкусу», программка так и
называется «Меню для театрального ужина». Экзотичный
рацион содержит «рыбу, приправленную солью с
оленьего рога», «яичницу по-хазарски», «засахаренные
фиалки» и основное блюдо, остающееся неизменным на
каждом представлении. Оно называется по именам
главных героев «Петкутин с Калиной» и предлагает
вариант вечной темы - историю юных влюбленных.
Встреча, скоропалительный роман, гибель молодых
людей - все это могло бы показаться банальным, если
бы не сверхъестественные силы, подстерегающие героев
на каждом шагу. Любовная страсть охватывает
чувственную Калину (студентка Школы-студии МХАТ
Дарья Мороз) еще до встречи с избранником. Сам
избранник - красавец Петкутин (его играет Егор
Бероев) - оказывается рукотворным творением,
мистическим големом, вылепленным из глины графом
Авраамом Бранковичем, не чуждым колдовству и алхимии
(Сергей Колесников). С темными силами повязаны
многие герои истории. А отец Элиазар, лукаво и сочно
сыгранный Виктором Гвоздицким, с ними и вовсе на
дружеской ноге. Он толкует матери Калины о
неотвратимости судьбы ее бедной дочери, еще больше
запутывая туманные обстоятельства предстоящего
замужества. Мать Калины играет Марина Брусникина,
появлявшаяся в прологе в образе премудрой Софии. За
ее пышно накрытым столом встречались Душа (Алена
Хованская) и Тело - будущий Петкутин. Полагалось
говорить загадками, размышляя о вечном. О слиянии и
разделенности души и тела велось и основное
повествование спектакля. Лучи софитов освещали
башенки и лесенки - развалины какой-то сказочной
страны (художник Валерий Левенталь). Здесь жили
вампиры и эльфы, души умерших слетались в разбойную
ораву и набрасывались на жертву. Так случилось с
Калиной. Но прежде был невероятно красивый свадебный
обряд. В полумраке вились хороводы юношей и девушек
в национальных костюмах. Танец предвещал тревогу.
Или, напротив, бесконечное счастье. Ведь драматург
заранее спланировал два варианта финала. И новый сон
заставлял напрочь забыть предыдущий. |
|
