 |
@
"Культура" еженедельная газета интеллигенции №38 (7198),
21-27 октября 1999г.
Алиса Никольская |
|
|
"Как
важно быть серьезным" |
|
Две премьеры во МХАТе им.Чехова |
|
МХАТ им. Чехова обратился к
двум малоизвестным пьесам русских классиков.
В.Долгачев поставил "И свет во тьме светит"
Л.Н.Толстого, а Р.Козак - "Самое главное"
Н.Евреинова. Пьесы, безусловно, разные, а спектакли
содержат немало общего. |
| Первое - это режиссерская трактовка. При
всей непохожести почерков Долгачева и Козака их подход к
драматургии оказался одинаковым - бытовым. Излишняя
неторопливость, с которой текло время в обоих спектаклях,
рассеивала атмосферу и трагического Толстого, и изящного
Евреинова. В связи с этим мрачная, страшная драма смотрелась
удивительно спокойно и размеренно, тогда как легкая, кружевная
комедия получилась несколько утяжеленной и приобрела трагические
оттенки. Козак почти игнорирует символистскую сущность
евреиновской пьесы. Чувства и поступки героев приобрели у него
отчетливо бытовой характер, отчего их смысл порой невнятен.
Долгачев, в свою очередь, невольно облегчил толстовскую трагедию
для восприятия, и движения души главного героя Сарынцова
(Б.Щербаков) уходят на второй план. Между тем именно душевные
переживания, слом и возрождение составляют основную сюжетную
коллизию. Конфликт быта и духа выражен здесь в декорации
художника Э.Кочергина, создавшего на сцене, казалось бы,
обыкновенный дом, однако при ближайшем рассмотрении оказывается,
что стены дома выломаны, и торчащие доски, словно зубы, готовы
сжевать и Сарынцова, покусившегося на спокойствие дома, и его
семейство, которое не в состоянии этот дом защитить. Именно
образ разломанного дома становится яркой иллюстрацией мести
самой жизни тому, кто осмелился разворотить ее по своему
усмотрению. В то время как почерк Кочергина, в общем-то,
узнаваем в этом спектакле, работа Ю.Харикова в "Самом главном",
наоборот, удивила. Всем известна буйная фантазия этого
художника, властно перестраивающего любой спектакль "под себя".
В этот раз он оказался неожиданно сдержанным, что пошло на
пользу героям, выдвинувшимся на первый план. Если бы при этом
звучащая в пьесе тема слияния театра с реальной жизнью
прозвучала у режиссера отчетливее! |
| Вот с чем, вернее, с кем повезло обоим
режиссерам, так это с актерами. В спектаклях достойно
соединились артисты разных поколений, многие раскрылись
по-новому. Ничто не мешало радостному опознаванию в главных
героях любимцев публики. Замечательный В.Гвоздицкий, играя в
"Самом главном" четыре роли, соединенные в одну, и лихо
управляясь с масками, лишний раз подтверждает свое умение
работать в эстетике символистского театра. Несколько выбиваясь
из "обытовленной" режиссерской трактовки, Гвоздицкий как всегда
органичен и разнообразен. Узнаваема в своей гротескной
женственности и О.Мысина - Танцовщица. Удачно найденный в начале
спектакля дуэт Мысиной и Гвоздицкого, эстетически сопоставимых
актеров, к сожалению, не повторяется в дальнейшем, и каждый из
них играет свою тему отдельно от другого. |
| Замечательно украшают оба спектакля и
небольшие эпизоды, где задействованы яркие, мощные актеры. Всего
несколько минут царит в толстовской пьесе В.Невинный-старший.
Однако эти минуты превращаются в триумф. Невинный - отец
Герасим, явившийся к Сарынцову, чтобы образумить его, выглядит
воплощением уверенности и самодостаточности. Он неспешен,
обстоятелен, спокоен, как и полагается священнику. Ему нет нужды
доказывать свою правоту, и нападки Сарынцова он отражает не
столько произносимыми словами, сколько своей непоколебимой верой
в них. Еще меньше сценического времени у В.Кашпура. Но и его
хватает, чтобы прочувствовать историю безымянного персонажа,
этого грустного и мудрого шута, наблюдающего за душевной
свистопляской Сарынцова, но держащего свое мнение при себе. В
"Самом главном" - свои маленькие находки. Жилицу меблированных
комнат Классную даму не назовешь центральной героиней, но
В.Воронкова властно приковывает к себе внимание. Чопорная,
строгая, красивая странной, скульптурной красотой, она неслышно
скользит по сцене, а ее голос, словно маятник,
роняет-отстукивает слова. Но за строгостью таится бурный
темперамент, что помимо воли чувствует в шутку ухаживающий за
ней Комик. Сразу возникает желание додумать ее историю - ведь,
как утверждает пьеса, финал остается открытым именно для этого. |
|
В обоих спектаклях удачно работает молодежь
театра: А.Хованская, Д.Юрская, А.Арсентьев,
В.Невинный-младший. Подлинным открытием стал
Е.Бероев, создавший в толстовском спектакле
пронзительно трагический образ. Его Борис - то
страшное зеркало, в котором отражаются бездумные
поступки Сарынцова. Безоговорочно поверив в
сомнительную истину, Борис - Бероев отказывается
воспринимать реальный мир и соглашается на
заключение в сумасшедший дом. И ничто - ни
душераздирающие страдания матери (Н.Гуляева), ни
изумление невесты (Д.Корзун) не могут его
переубедить. Нет, он не слабый человек, просто он
очень молод, а молодым свойственно искать опору и
ориентир в жизни порой ошибочный. Всматриваясь в его
черные от боли глаза, вслушиваясь в срывающийся от
бессилия голос, ощущаешь разрушительный ужас деяний
главного героя. А также получаешь острое театральное
удовольствие и жалеешь, что таких моментов было
немного. |
|
