 |
@
"Независимая
газета", 9 декабря
1999г.
Григорий Заславский |
|
|
"Неузнаваемые герои
современных пьес".
|
|
"Джульетта и ее
Ромео" во МХАТе имени Чехова и
"Братья и Лиза" в Театре имени Моссовета.
|
|
АРИСТОТЕЛЬ говорил
об узнавании, что это очень важно для
художественного произведения. Конечно, годы,
прошедшие с тех пор, позволяют наиболее отважным
древними правилами пренебречь. Впрочем, описываемые
ниже случаи - кажется, из тех, когда сами герои не
подозревают о собственном подвиге. |
|
Итак, во МХАТе
имени А.П.Чехова вышел спектакль "Джульетта и ее
Ромео". Авторское вмешательство Клима не
ограничилось простой перестановкой слов, а вернее,
имен главных героев, знакомых нам по более раннему
сочинению Шекспира. Клим - до сих пор больше
известный как режиссер, работавший сначала в "Творческих
мастерских", потом - "нигде", потом - в разных
театрах бывшего СССР и в Театре на Литейном в
Санкт-Петербурге, теперь выступает как
драматург-интерпретатор, в данном случае решительной
рукою перелатавший трагедию "Ромео и Джульетта".
Поставил современную трагедию режиссер Владимир
Берзин, тоже немало поработавший в разных театрах
страны, особенно в Сибири, но самоидентифицирует он
себя прежде всего как ученик Анатолия Васильева, как
мыслитель сцены, не чуждый практических упражнений.
В спектакле играют выпускники Школы-студии МХАТ,
принятые в театр на правах стажеров, чтобы еще год
совмещать учебу с практической театральной работой
(о дипломных спектаклях курса Олега Ефремова и Аллы
Покровской "НГ" подробно писала нынешней весной и в
начале лета). В спектакле "Джульетта и ее Ромео"
заняты восемнадцать молодых актеров. Для и без того
перегруженной труппы - непосильная ноша. Но если
молоды и талантливы... В программке записано -
спектакль поставлен в Студии молодых актеров МХАТ
имени А.П. Чехова. Чтобы говорить об их будущем,
стоит принять во внимание опыт уже, кажется,
окончательно почившей в бозе Лаборатории молодых
драматургов и режиссеров, хорошо начавшей, но быстро
скоротавшей свои дни. Не станем обобщать: что, мол,
не прививается в нынешнем МХАТе имени Чехова ничто
новое и здоровое. Посмотрим, как оно будет. |
|
Сначала большую
часть выпускников занял в своем спектакле "И свет во
тьме светит" Вячеслав Долгачев, теперь вот Берзин
только с ними и специально для них взял "молодежную"
трагедию. |
|
Теперь про Театр
имени Моссовета. Там немолодой уже человек, народный
артист России Евгений Лазарев, актер, режиссер,
педагог, мыслитель, известный своей религиозностью и
нравственными исканиями, поставил свежую пьесу
Алексея Казанцева "Братья и Лиза". Казанцев - не
просто современный драматург. Он - мыслитель. В его
пьесах всегда можно найти и сюжет, и философию, и
всегда в них поднимаются остросовременные
нравственные вопросы, и всегда в них - фрейдизм, и
нравственно-религиозные поиски, и х... знает что (в
буквальном смысле). Среди трех занятых в спектакле
актеров - Геннадий Бортников, кажется, лет двадцать
не игравший ничего мало-мальски интересного и Эльга
Болгова, года два назад окончившая Щепкинское
училище. Константин Райкин позвал ее в "Сатирикон",
полгода она "потерпела" и ушла от него в Моссовет.
Сыграла в "Московском гнезде" Леонида Зорина, теперь
вот - в новой пьесе Казанцева (и снова - на
небольшой сцене "Под крышей"). Добавив к тому, что в
январе в прокат выходит фильм "Тесты для настоящих
мужчин" по сценарию Черныха, где у Болговой -
главная роль, можно вывести, что Болгова - самая что
ни на есть современная героиня. Во всяком случае,
режиссеры воспринимают ее именно так. К забавным
деталям можно отнести то, что в уже названном фильме
она выступает под своими собственными
фамилией-именем-отчеством. Короче говоря, тоже сюжет.
|
|
Мало
общего. Там - классика, здесь - современная история,
с большой претензией на культурную значимость. Там,
впрочем, тоже немало претензий. К тому же там тоже
настаивают на современности. В программном
предисловии (даром что публикуется в программке)
Берзин пишет: "В процессе работы над спектаклем мы
хотим провести актерскую лабораторию, посвященную
поиску эстетики трагического театра". И дальше - про
живой контакт с молодежной аудиторией и о том, что "каждое
поколение должно заново открывать суть отношений
человека и Рока". В общем, понятно, что хотят
сказать. |
|
Если не принимать
во внимание многоречивые монологи - о лоне, теле и
снова о лоне, а также нововведенную автором фигуру
Хора (артист А.Семчев), то история, рассказанная
Климом, не слишком сильно разнится с той, что у
Шекспира (многие известные реплики пришли, не
претерпев серьезных изменений). Скажем, у Григория
Горина фантазии оказалось больше (речь о пьесе "Чума
на оба ваших дома"). Но надо думать, что именно в
этих самых монологах и кроется весь современный и
весь трагический смысл четырехчасового спектакля.
Запоминается интермедия с музыкантами и поварами,
красивый потолок, кажется, неслучайно вызывающий из
недр памяти похожий - в знаменитом подвале "Школы
драматического искусства" на Поварской. Круглые
декоративные проемы потолка в самые кульминационные
моменты будут озаряться красным светом. И какая-то
возрожденческая фигня с перспективой, нарисованная
на заднике, который и виден-то раз или два - за
открывающимися в "иное пространство" створами.
Резкие переходы от цвета к черно-белой графике - в
одеждах героев. Две красных кисеи - как бы аван- и
арьерзанавес. Во всем, короче говоря, чувствуется
работа ученика всегдашнего соавтора Анатолия
Васильева, художника и архитектора его спектаклей
Игоря Попова. Лариса Ломакина и есть его ученица.
|
|
Еще - красивая
смерть Тибальда, препровождаемого на тот свет в
инвалидном кресле-каталке уже одетым в белое
призраком Меркуцио (Егор Бероев). Эффектные
выходы персонажа по имени Хор (намек на античное
прошлое жанра, без обиняков проартикулированный во
вступительном слове Берзина; о том же - греческое
облачение Париса и та легкость, с которой, позабыв
про Джульетту, он соглашается рассказать брату
Лоренцо о той еще Елене); и все комментирующий
античный Хор, и все переворачивающий шекспировский
шут ("Я два слова скажу перед антрактом...") - в
одном лице. Кружение персонажей с выставленной
вперед одной рукой и другою на животе - что-то
восточное, тайное, обозначающее причастность иному
знанию, чтобы творящееся на сцене не казалось всего
лишь историей, хотя и трагической, о любви. Нам эти
мистические пляски знакомы по спектаклям Мирзоева -
известного поклонника Гурджиева. |
|
И все же спектакль
Берзина - о любви. В первую очередь - о любви к
слову. В первую очередь - к слову Шекспира, хотя
авторами именно эта любовь, кажется, не осознанна до
конца. Спектакль Лазарева - о странностях любви.
Братья, которых у Казанцева два (поскольку они
двойники, которые во втором действии меняются ролями,
больше и быть не могло), что-то такое выдумывают,
какие-то тени бродят по лестнице и верхней галерее.
То отец, то мать (то ли отец, то ли мать, - в той и
другой "роли" является одетый то в более женское, то
в более мужское, но такое же бесстильное артист
Геннадий Бортников). Главная же странность любви
заключается не в том, что кто-то из двух братьев
любит приковывать случайных гостей к кровати, а в
страшном разрыве между словом и делом. Говорят о
любви, а любви-то и нет. Болгова, конечно, очень
красивая девушка, но даже это ее достоинство не
использовано (что, к слову, сумели использовать
создатели фильма "Тесты для настоящих мужчин"). В
пробежках с топором в двух шагах от зрителей любви
немного (и лучше отказаться от них, пока не поздно).
|
|
Сюжеты разные, а
общего много. У Берзина - совершенное отсутствие
чувства юмора. То же отличает и письмо Казанцева. Он
и в жизни-то не станет торопиться откликаться на
чужую шутку и предпочтет серьезное высказывание
веселому замечанию. А уж в пьесах у него - все
совершенно всерьез. Во МХАТе держатся
повыразительнее, зато совсем не умеют говорить. По
спектаклю Берзина трудно судить даже о наличии или
отсутствии таланта у того или другого актера, не то
что об актерском диапазоне, потому обращаешь
внимание на мелочи - дефекты речи, плохую дикцию...
(Может быть, такой монотонности и сокрытости смыслов,
невнятности требовал от них режиссер-медиум?) Тут,
прошу прощения, различие есть: у Болговой все же
чувствуется школа Малого театра. Но о чем она
говорит и о чем говорят слова, кажется, не знает и
она сама. Красивый голос к тому же "накладывается"
на совершенное отсутствие того, что профессионалы
называют заразительностью. Игра ее не захватывает. И
это снова роднит ее со сверстниками из Школы-студии
МХАТ. |
|
В "Братьях и Лизе"
был, пожалуй, один живой момент. Это когда Брату -
Бортникову звонит по телефону "внесценический" Вася,
говорят о балете в Большом, кто был в театре "из
наших", кто и как аплодировал и бросал цветы.
Чувствовалось, что артист владеет материалом, и это
ему интересно. В сценах страсти одинаково
неубедительны были и оба брата, и молодые артисты из
трагического спектакля во МХАТе (Лизе пристращаться
по роли не полагалось). |
|
Из общего - "на
двоих": на спектакль во МХАТе пришли педагоги
Школы-студии, и было видно, как много могут они
простить и принять в игре своих учеников. На
премьере в Театре имени Моссовета давние поклонницы
Бортникова забросали его цветами. |
|
