 |
@ "Total
Film",
№ 3 (12), март 2005г. Андрей Подшибякин |
|
|
"Фандорин. Эраст Фандорин". |
|
Несколько вялых театральных постановок не в
счет. Давно забытый всеми телесериал? Не
смешите. Поль Верхувен занимается чем угодно,
кроме давно обещанной экранизации
"Азазеля"...
Тем временем Джаник Файзиев снял а] практически
идеальную экранизацию Бориса Акунина и б]
вероятно, главное российскоподданное зрелище
года. Тоtal Film начинает расследование... |
|
|
Как
во всяком пристойном детективе, головоломка
начала складываться постепенно. Сначала, еще
осенью, в лондонском книжном храме Waterstones
Total Film наткнулся на
богато изданный "хардкавер"
с заголовком Turkish Gambit. Книга лежала в
разделе "Soon to become
motion picture..." Совпадение (скорее всего,
имели в виду как раз Верхувена), но в детективах
все совпадения ближе к финалу становятся уликами.
Потом был крошечный, по всем правилам,
тизер-трейлер: достаточно, чтобы перехватило
дыхание, но почти невозможно ничего разглядеть.
В январе — уже полноценный трейлер,
смонтированный, да простят нас причастные к
процессу, с некоторой даже брукхаймеровской
удалью. Злющая картечь, колотящаяся внутри
снаряда. Страшные взрывы, от которых хочется уже
спрятаться куда-нибудь под кресло. Батальная
сцена — и впервые за долгое время это
словосочетание не хочется закавычивать. Наконец,
вид на битву "от лица"
пикирующего снаряда. Все, это удар милосердия.
Акунинским
поклонникам — коих за последние лет пять
неожиданно образовалось едва ли не столько же,
сколько у гражданок Донцовой и Марининой, —
впрочем, стоит совершить японскую дыхательную
гимнастику и расслабиться. "Этот
фильм вообще не для них, — уверяет режиссер
Джаник Файзиев, с которым Total Film встретился
за месяц до премьеры. — Это
просто развлекательное кино, action-adventure,
многофигурный романтический детектив. Он очень
сложен как предмет для создания
драматургического повода; немного сумбурный,
потому что там гигантский круг подозреваемых и
он таким долгое время и остается". И то сказать:
до "Коронации" (предпоследнего на сегодняшний
день тома "фандорианы") фандоринские приключения
были исполнены в формате субжанровой стилизации:
"Азазель" — конспирологический детектив,
"Левиафан" — герметичный оммаж Агате Кристи и
т.п. "Турецкий гамбит" — геополитический
детектив о Русско-турецкой войне. Крепкий
орешек. "Это была самая масштабная из
неизвестных войн в российской истории, — говорит
Файзиев. — Мы, конечно, не Голливуд и многого
себе позволить не можем — выручало то, что
большая часть действия происходит в тылу, мы
ловим шпиона. Как и положено шпиону, он — там,
где принимаются решения. Мы пытались создать
ощущение грандиозного события, на фоне которого
разворачивается драма". Ко всему прочему, у
фильма отличная от акунинской развязка:
во-первых, великая смелость. Во-вторых, идти в
кино все-таки придется: интересно. Просто
по-человечески интересно. Остается только
надеяться, что Фандорин будет хотя бы живым — в
отличие от героя Уиллиса в "Шестом чувстве".
|
Total Film обращает внимание,
что, рассказывая о фильме, Джаник всегда
использует местоимение "мы". "У нас, во-первых,
была группа замечательных каскадеров. Во-вторых,
был фантастический специалист по работе с
пиротехникой, который создавал невероятные
взрывы... Одним из которых меня ранило. Была
забавная история: мы снимали взрыв — и вдруг
меня что-то кольнуло в ногу. Когда через полтора
месяца рана не зажила, я пришел к доктору и из
меня вытащили осколок". Потом на этапе
пост-продукции использовались уже компьютеры. "Я
хочу, чтобы зритель, посмотрев "Гамбит", сказал
бы: "А где у вас тут, вообще, спецэффекты?!" Там
люди не превращаются из носорогов в медвежат,
никто не проходит сквозь стену и ничего ни у
кого не вырастает — идет нормальная жизнь".
Угадать спецэффект, конечно, будет можно — за
вычетом очевидных вещей вроде внутренностей
летящего снаряда в фильме есть общий план
Плевны, при виде которого нужно держать руками
нижнюю челюсть.
"Вы знаете, в этом фильме мы придумали гигантское
количество технологий, — рассказывает Файзиев. —
Например, старая добрая техника съемки взрывов
рядом с людьми: актеры замирают в нужных позах,
потом на их место ставятся манекены и
подрываются настоящим тротилом. До определенного
времени это работало... Мы делали и так, и
по-другому, и по-всякому. Компьютерная графика,
саунд-дизайн — всего этого в стране нет. Все это
нужно, по сути, изобретать заново. Или вот еще:
нам нужно было, чтобы тысяча солдат в едином
порыве сделали вот так: "Оооо!..." Такой
негромкий звук, хором — что-то подобное иногда
можно услышать на стадионе. Как это сделать?.. А
мне на студии говорят: "Со времен Сергея
Федоровича (Бондарчука) никто таких вопросов не
задавал!" С одной стороны, приятно, конечно, а с
другой — страшно: а как нам быть-то?.." В конце
концов, придумали: перезаписывали, сэмплировали,
воспроизводили, снова сэмплировали; результат —
уже в кинотеатрах рядом с вами. Total
Film не отказывает себе в
удовольствии рассказать Джанику, как из сходного
положения вышел Питер Джексон: явился с
мегафоном на стадион и попросил тридцать тысяч
болельщиков топать ногами и изображать урук-хаев.
Файзиев улыбается. |
Снимая
сегодня кино, нужно понимать, что все уже было —
и уже, основываясь на этом понимании, решать,
как себя вести: делать вид, что ничего не
происходит, или сознательно оперировать цитатами.
В "Ночном дозоре", к
примеру, Total Film насчитал добрых полтора
десятка как осознанных, так, наверное, и
спонтанных кивков в сторону "Людей
в черном", "Блейда",
"Матрицы" и Бог знает
чего еще. Но там понятно, там контекст —
городское фэнтези. "Турецкий
гамбит" — единственный сопоставимый по масштабам
кинопроект последнего полугода (тоже, кстати,
производимый Первым каналом), живет совершенно в
другой системе координат. Что будем цитировать?
"Здесь мы оказались в
интересной ситуации: картина получилась не
просто полижанровой, — объясняет Джаник, — а я
вообще даже не знаю, как ее назвать. В ней
сочетаются эксцентрика, романтика, масштаб,
трагедия и так далее. Кто-то на этапе чернового
монтажа сказал, что получаются этакие
"Унесенные ветром". Total
Film хмыкает синхронно с режиссером.
"В любом случае, если
говорить о заимствованиях или аналогах, то это —
большой голливудский стиль". Иначе говоря, то,
что в индустриальной библии Varietu именуется
емким словосочетанием "period
drama".
Главный элемент упомянутого Файзиевым большого
стиля — селебрити-культура, лица на постерах. В
России по ряду причин ничего подобного нет и в
ближайшее время не предвидится: билеты в кино
вам продадут скорее Лукьяненко и Акунин, чем,
при всем к ним уважении, Хабенский, Бероев и
даже чудесная Ольга Красько. Хорошо это или
плохо — дело тридесятое. Значение имеет только
то, что в отечественном кинопроизводстве
отсутствует такой важный инструмент, как star
power. Файзиев объясняет: "Вы
при всем желании не найдете актера, который
гарантированно сделает кассу. Это, кстати,
общеевропейская особенность: я говорил со своим
коллегой, и он меня уверил, что даже во Франции
одного имени Алена Делона или Жерара Депардье на
афише будет недостаточно. Вот просто в сторону
реплика: мне страшно нравится фильм
"Пираты Карибского моря",
и недавно мне попали в руки его раскадровки.
Художник нарисовал, как должен выглядеть Джек
Воробей. И я вдруг понял, что Джонни Депп на эту
роль не подходит вообще!.. Там был такой тип...
Не знаю, с кем его сравнить... Похожий на
молодого Харрисона Форда с усами — такой
молодцеватый, туповатый парень. Когда я увидел
Джонни Деппа... он виртуоз, конечно, но сыграл
кого угодно, кроме капитана пиратов".
Исполнительница роли Варвары Ольга Красько, с
которой Total Film встречался несколькими днями
ранее, за все время интервью лишь единожды
просияла — как раз когда речь
зашла о режиссерских методах Файзиева. "У меня
нет стратегии работы с актерами, потому что с
каждым человеком нужно взаимодействовать
по-разному. Например, Володя Ильин — из той
категории людей, которым нужно дать сыграть все
варианты, которые у них рождаются. Он порой
предлагает вещи взаимно противоречивые, и я
просто говорю ему — давай. Потом он сам отметает
все лишнее. С Егором (Бероевым)
нужно разговаривать: он из тех актеров, кому
нужно досконально знать, что он делает. С
Балуевым, например, достаточно было штрихами
показать, куда двигаться".
Total Film искренне считает, что
противопоставление "массового" и
"интеллектуального" кино, "высоких" и "низких"
жанров — занятие по-человечески отвратительное и
малоперспективное. Мешает ли Спилбергу быть
великим режиссером то, что он ни разу не снял
черно-белого разговорного фильма о том, как
ковбои-геи едят пудинг?.. Если вы считаете, что
все-таки мешает, лучше срочно закрыть этот
журнал. "Есть очень простой критерий, — уверяет
Джаник Файзиев, — будут это смотреть миллионы
людей или не будут". В случае с "Гамбитом",
несомненно, будут: Первый канал позаботится об
этом всей своей левиафаньей мощью. Неизбежное
появление сериала пока не афишируется; режиссер
уверяет, что "Гамбит" снимался сразу как кино.
"Но вообще, многообразие форм взаимодействия
кино и телевидения поразительно, причем все эти
формы — отдельные, самостоятельные продукты".
То, что Джаник говорит о своем детище в
продуктовых и — чего уж там — маркетинговых
категориях, не случайно: на его визитке указана
должность "Руководитель дирекции
кинопроизводства, Первый канал". Файзиев
отметает потенциальные противоречия
"рассудочного" продюсерского и "эмоционального"
режиссерского подходов: "Это очень стереотипная
точка зрения! Сколько людей, столько и
вариантов: некоторые режиссеры вообще считают
ниже своего достоинства обсуждать нужное им
количество массовки... Что касается меня, то я
так вырос, так сформировался; первые фильмы я
снимал, держа в одной руке секундомер (чтобы не
снять лишнего — пленка была дорогая, а я был
бедный студент), а в другой — калькулятор".
Под занавес Total Film решает
проверить одну свою догадку относительно так
называемого hit&miss
ratio: дело в том, что даже в
голливудском кинопроизводстве успех фильма
просчитать невозможно; зрители могут повалить на
"слипер-хит" вроде "Форсажа" или наглухо
проигнорировать казавшегося беспроигрышным "Халка".
Поэтому студии заранее готовы к тому, что
некоторая часть многомиллионных инвестиций
отправится псу под хвост — зато, может быть,
получится наверстать другими проектами. Так вот,
любопытно, просчитываемы ли такие ситуации в
принципе — и особенно в условиях волатильного
отечественного массового кино (которого, вообще
говоря, почти нет), где каждый miss
может стать последним? "Есть технологии
рассчетов, — говорит Джаник. — В основном они
строятся на прецедентах. Вы можете сравнить
аналогичные проекты по опорным точкам, но...
Вообще, вы правы: просчитать все невозможно.
Даже Голливуд старается не вкладываться ни во
что радикально новое".
Законы жанра соблюдены до последней запятой: на момент
нашего разговора последняя страница ждет своей
очереди быть перевернутой. Посмотреть "Турецкий
гамбит" нет никакой возможности — фильм
пребывает в разобранном виде. Каждое слово может
оказаться правдой. Вариант: все может оказаться
не тем, чем кажется. |
|
