Баннер "Архив статей о Егоре Бероеве"




Карта сайта

@ http://sobkor.ru, 09 декабря 2004г.

"Зять Алферовой, внук майора Вихря".

 
     Совсем недавно его знали только по ролям в сериалах "Гражданин начальник", "Каменская-2"… Потом в прокат вышел фильм Владимира Машкова "Папа", где Егор сыграл одну из главных ролей. Но и это еще не все – Бероеву доверили сыграть Эраста Фандорина в фильме "Турецкий гамбит". Кроме того, Егор – внук известного актера Вадима Бероева, которого помнят по картине "Майор Вихрь", муж Ксении Алферовой и соответственно зять Ирины Алферовой.
 
          Хочу даже в 75 быть молодым и элегантным»
 
     – Вы сейчас много снимаетесь и в силу этого живете в бешеном темпе. Вам это нравится?
     – Я люблю так жить.
 
     – А поваляться на диване с книжкой не хочется?
     – Иногда. Но я успеваю и читать. Одна книжка лежит дома, другая – для поездки. Недавно перечитал воспоминания Олега Даля. Первый раз читал его еще в институте. Но сейчас мне это более понятно и интересно. Еще осилил «Охоту на Овец» Мураками, «Дэнс, дэнс, дэнс» – его же, потом взял еще один роман, но мне показалось, что там есть повторения.
 
     – В общем, вы не в восторге…
     – Я редко бываю в восторге от чего-нибудь. Мой любимый писатель – Набоков. Мне нравится у него все – и романы, и рассказы. «Лолита» – на последнем месте. Наверное, тема мне не близка... Предпочитаю то, что писали актеры – дневники Борисова, Леонова, Кайдановского, воспоминания их коллег и родственников. Там очень любопытные вещи есть. Мне интересны актеры того поколения. К сожалению, многие уже умерли. Остались единицы – Юрский, Мягков… Думаю, воспоминания нынешних актеров было бы не так увлекательно и полезно читать.
 
     – Почему же?
     – Время другое. Другая школа жизни. А мысли у людей были интереснее. Так получилось, что и среди моих друзей есть люди, которые меня значительно старше.
 
     – С ними интереснее?
     – Не думаю, что дело в их возрасте. Я знаю людей, которым много лет, но они тупари тупарями. У меня есть друг, которому 75. Он бандит. Но с ним очень интересно: он еще может быть хулиганом. Мне нравится, что мужчина преклонного возраста молод и элегантен – и его по-прежнему любят женщины. Я бы хотел в его годы быть на него похожим.
 
     – Обычно мужчины говорят, что не доживут и до пенсии.
     – Нет, я бы хотел дожить до глубокой старости.
 
          Купил вместе с другом деревню под Костромой
 
     – Я почти уверена, что вы не увлекаетесь компьютерными играми, как ваши ровесники. Угадала?
     – Не хватает на это времени. Есть более интересные вещи в жизни. А все эти компьютерные игры... В них чувствуется что-то фальшивое. Я предпочитаю поездки, путешествия, какие-то сумасшедшие идеи.
 
     – Например?
     – Как-то скинулись с друзьями и организовали огромную экспедицию по Чукотке. Мы искали эскимосские петроглифы (наскальные изображения. – Авт.) в пещерах. На Чукотке есть город Питак. Американцы предоставили нам аппаратуру, и на грузовиках мы двинулись в сторону Северного Ледовитого океана. Преодолели 450 километров. Потом пересели на катамараны и спустились вниз по реке к океану. По дороге не встретили ни одного человека. Впечатления были сумасшедшие. Когда-то мой дед-журналист искал в тех широтах Атлантиду, путешествуя на корабле «Витязь», и говорил, что нашел ее, спустившись в батискафе на 150 метров в океан. Мы тоже туда спускались, видели все неясно, но кое-что там валялось на дне... В общем, сделали массу увлекательных вещей: а все потому, что легкие на подъем люди.

 
     – У вас есть и другое увлечение – лошади…
     – На них, к сожалению, не хватает времени. Хотя я очень люблю лошадей. И в «Турецком гамбите» много с ними работал. У меня есть несколько своих лошадей в деревне под Костромой, в том числе и непородистых. Почему-то к ним я привязан больше. Самую любимую лошадь зовут Индус. Еще есть Рута и Нина.
 
     – Лошади весьма дороги. Вы их покупаете?
     – Да, а что еще делать? Цена лошади зависит от того, что она умеет. Буквально неделю назад отвез лошадь во Францию на обучение, после которого она возрастет в цене. Для меня это никакого значения не имеет, но интересно посмотреть, что получится.
 
     – А кто-то пиджаки коллекционирует.
     – Это неинтересно. Я свою куртку ношу уже тысячу лет, потому что она мне нравится.
 
     – Ваш дом в Костромской области – родовое гнездо?
     – Нет, я сам его купил. В красивом месте, в деревне, которая была на грани заброшенности. Мы с другом практически купили всю деревню, и теперь она поднимается. Там нет местных жителей.
 
     – Дом из красного кирпича и с башенками?
     – Нет, деревянный. Бываю там очень редко. Деревня стоит на реке, которая через сорок километров впадает в Волгу. Если сильно захотеть, от Московского водохранилища можно доплыть туда на яхте. Но на машине все-таки проще.
 
          Ради «Турецкого гамбита» год провел в Болгарии
 
     – У вас какая-то странная растительность на лице. Это не остатки фандоринских усов?
     – Нет, ведь съемки «Турецкого гамбита» уже закончились. Небритость я стараюсь поддерживать для другой роли. Но я пока не могу о ней говорить.
 
     – Из суеверия?
     – Нет, я несуеверен. Просто скажешь, а потом картина не выйдет: мало ли, возникнут проблемы с продюсерами или еще что-нибудь. Не люблю, когда ты уже всем рассказал про съемки, потом они срываются и у тебя постоянно спрашивают: «А где фильм?»
 
     – Вроде бы на съемках «Турецкого гамбита» вас ранили…
     – Да. Для одной боевой сцены в стебель подсолнуха спрятали взрывчатку. Во время взрыва кусочки подсолнуха разлетелись с бешеной скоростью и попали мне в лицо. Ссадины очень долго заживали, хотя следов не осталось.
 
     – Вам интересно было играть Эраста Петровича? Ведь он довольно схематичный персонаж.
     – Забавно. Не более того.
 
     – А тогда почему вы за эту роль взялись?
     – Мне понравилась гримерша. Она так здорово рассказала, как будет меня гримировать, что я тут же согласился участвовать в этом проекте.
 
     – То есть вы доверяете своим ощущениям, а не голове?
     – Абсолютно.
 
     – Ошибались?
     – Конечно. Это нормально. Но если б часто ошибался – не сидел бы здесь.
 
          «Фамилией своей горжусь»
 
     – Слышала, с детства вы были страшно самостоятельным, что, в общем, неудивительно для актерского ребенка (мама Егора – актриса Елена Бероева служит в Театре Моссовета. – Авт.). Как проявлялась самостоятельность?
     – Я все делал сам. К примеру, со мной никто никогда не учил уроки. А настоящая ответственность за свои поступки появилась в старших классах.
 
     – Получалось с уроками?
     – Не всегда. В последних классах учился плохо, мне это просто надоело – поэтому приносил учительнице математики букеты роз, иногда она меня прощала.
 
     – А в 16 лет, после десятилетки, вы сразу поступили в Щепкинское. Помогла знаменитая фамилия?
     – А я и не скрывал этого никогда. Когда люди слышат фамилию Бероев, они расплываются в улыбке. Никогда не чувствовал неудобства от того, что я актерский ребенок. Для меня большая честь быть продолжателем дела своего деда. Когда он умер, я еще не родился. Но моя бабушка часто его вспоминает… Как раз сегодня снимали сцену с Валентином Гафтом: он мне много рассказывал о деде. Гафт прекрасно помнит, как дед забирал мою маму из роддома. Поэтому все воспоминания живы – и это здорово.
 
     – Но воспитывал вас другой дедушка – журналист Леонид Почивалов. Он научил вас чему-то?
     – Быть мужчиной. В том числе в отношениях с женщиной. Утром в день рождения бабушки мы с ним вставали рано-рано и ехали на рынок покупать цветы. Когда бабушка просыпалась, видела огромный букет. В другие дни цветы можно было дарить, когда она уже проснулась. Мы с дедом очень много путешествовали, лазили по горам, лесам, сплавлялись по горным речкам. Он научил меня ничего не бояться. Когда я родился, бабушке было всего 40, а деду – 45. Поэтому я их не воспринимал как бабушку с дедушкой.
 
     – Когда вы заканчиваете работу в очередной картине, что чувствуете?
     – Грусть. Жаль расставаться с группой. Пока работаем на картине, становимся близкими людьми. Бывают и сложные случаи: когда высоченная температура, а вся группа тебе помогает, пытается снять сцену побыстрей. Конец работы всегда отмечаем – обычно в ресторане.
 
     – У вас такая профессия, что нужно постоянно держать себя в форме. Это сложно для вас?
     – Иногда сложно. Я люблю есть. Но тут важно преодолеть рубеж – решительно отказаться от чего-то, а потом уже легче. Но когда нет съемок, на диете не сижу – отъедаюсь.
 
     – В винах разбираетесь?
     – Отчасти. Я предпочитаю чистые напитки – водку, вино. Не люблю ликеры. Многое понял о вине, когда жил в Болгарии целый год во время съемок «Турецкого гамбита».
 
          Было дело — мыл полы на Тверской
 
     – Слышала, вы неплохой художник. Что пишете?
     – Я рисую для себя. Если получается, дарю друзьям. Пишу в основном пейзажи в стиле импрессионистов. Людей – не умею. Мой учитель рисования – звезда балета Владимир Васильев. Он давний друг нашей семьи.
 
     – А кто научил гонять на мотоцикле? Вы ведь любите и это занятие.
     – Деревенские друзья детства. Мы чинили мопеды, а потом на них гоняли. А машину водить научила подруга моей мамы, когда мне было 13. Уже в 14 преодолевал огромные расстояния, километров по 400, ездил в Кострому. Гаишники остановили всего один раз – прав у меня, естественно, не было. Но удалось эту проблему уладить.
 
     – Сейчас пошла мода на детей. Рожают и Клаудиа Шиффер, и Джулия Робертс…
     – Но планировать это глупо. Как получится… Между прочим, у моего прапрадеда было 27 детей. Его первая жена родила двадцать четыре ребенка и умерла во время последних родов.
 
     – Стало быть, родня у вас огромная. Всех знаете?
     – Не всех, но многих. Мои родственники живут по всей стране – кто в Орле, кто в Обнинске. Разной родни действительно много. Со стороны бабушки были такие братья Шваревы. Это огромные, под два метра, мужики с большими руками. Один – художник, второй – летчик, третий – скульптор… А всего их семеро. Один – отец моей бабушки, изобрел непробиваемое стекло для истребителей во время войны. Кто-то из предков, еще в царской России, был машинистом поезда. У меня хранится десятирублевка с автографом Николая Второго.
 
     – Помните, как заработали первые собственные деньги?
     – Я с детства играл в театре. Платили мне два рубля за спектакль. А поскольку играл много, рублей 30 в месяц выходило.
 
     – Все отдавали маме?
     – Нет. Сначала хотел купить мопед и копил деньги. Но так и не накопил – бабушка попросила денег, еще на что-то потратил, и они сами собой испарились. А когда повзрослел, мыл пол в магазине на Тверской, с одиннадцати утра и до часу ночи. И так каждый день. Платили 600 рублей в месяц, по тем временам хорошие деньги. Пакет молока тогда стоил пятерку.
 
     – Полы, наверное, больше не моете?
     – Разве что иногда. В деревенском доме.
 
     – А теперь сколько стоите как актер – знаете?
     – Я знаю, сколько стоит мой съемочный день, но никакого отношения к деньгам и разговорам о них в профессии не имею. Эту работу гениально делают мои агенты.
Вверх
Биография  Телевидение Спектакли Афиша Фото Пресса Общение Обои Баннеры Ссылки

 © Egorberoev. E-mail: spm111@yandex.ru
Только с письменного разрешения администратора возможно частичное или полное копирование материалов сайта.

Сайт создан в системе uCoz